Суеверия квартирантов прошлого века

«В Денежном переулке поселиться к добру, в Дурном — к неприятностям». В начале прошлого века топонимика города часто рождала предубеждения у квартирантов. Сегодня все это воспринимается с улыбкой, но тогда...

Поиск хорошей квартиры всегда был делом непростым. И особенно остро это ощущали жители Старой Москвы, тратившие немало времени на выбор недорогого, но комфортного жилья. Бегая целыми днями по городу и пытаясь разглядеть на домах заветное объявление о сдаче квадратных метров, они замечали некие странности в наименовании московских улиц. Размышляя над этим, измученные многодневной квартирной страдой горожане становились суеверными и при выборе квартир обращали внимание не только на их параметры, но и на... адрес!

Москвичи возмущались: «Одна из самых бойких улиц называется Кузнецкий Мост, а моста не существует лет 100, и только крутой спуск к Неглинному проезду может навести любопытного человека на мысль, что здесь в старину могла протекать речка, а следовательно, существовал и переход... Прочтете: улица Пустая, — а она хорошо застроена. Встретите улицу Хиву, но Хивинского в ней не найдете. Собачья площадка была некогда местом сборища верных друзей человека, а теперь если и встретишь одну, то случайно. На Генеральной улице и в Уланском переулке не проживает ни одного генерала, ни одного улана. Посмотрим на жителей в Курносовом переулке и увидим, что они большею частью прямоносы. Подгоняемые желанием покушать, вы, возможно, отправитесь в переулки Обжорный, Живорыбный и Калашный, но не получите желаемого...» Список этих несообразностей можно продолжить. В Арбузном и Пирожном переулках не продавали ни арбузов, ни пирогов, а на Бужениновой улице не торговали бужениной. На Кудринской жили не только кудрявые москвичи. В Оленьем переулке олени не водились, а некогда был устроен царский Льняной двор. Да и Жильцов переулок в районе Тверских-Ямских улиц был назван не в честь несчастных квартирантов, а в соответствии с фамилией местного домовладельца И. П. Жильцова.

Кстати говоря, тех хозяев, которые строили заведомо неудобные, но коммерчески выгодные дома, завышали цены на жилье и создавали невыносимые условия проживания, москвичи недолюбливали, а потому искали любой повод пошутить над ними. Так, неподалеку от Девичьего Поля находился Хамовнический переулок, удивлявший всех, кто в нем бывал. Его как будто бы монополизировал один фабрикант: «Направо — дом господина Жиро, следующий — опять дом Жиро. Дом налево — опять Жиро, следующий — Жиро. Третий направо — того же Жиро. Счастливый этот Жиро, он занял почти весь переулок. А потому не пора ли переименовать его в Жирный?» Обыватели, между прочим, и Тверскую предлагали переиначить в Кофейную, намекая на многочисленные местные кафе, которые предприимчивые коммерсанты открывали охотнее, чем строили жилье. Хотя особой надобности в таком количестве трактирных заведений не было в отличие от того же жилья.

Ну а чтобы самим не быть осмеянными, квартиранты сторонились домов, расположенных на улицах с «неблаговидными» названиями. Поселишься в одном из Болвановских переулков, станут звать тебя Пустоголовым. По той же причине «отказывали» Дурновскому (Дурнинскому) и двум Дурным переулкам. Первый располагался между Пятницкой и Татарской улицами и назван был в честь генерал-поручика и сенатора Н. Д. Дурново. Второй, в Рогожской части, именовался по фамилии купца-домовладельца А. Дурнова, хотя раньше звался Чертовым. Третий, в районе Каретного Ряда, прежде назывался Лиховым, и там явно творилось что-то нехорошее. Кстати, однажды в одном из этих переулков нашли клад — котелок со старыми монетами. Сразу же возникло предложение: «И какой же он после этого Дурной? В Денежном вон никто и копейки не находил. Надо им поменяться названиями». Ну а по аналогии с Лиховым и Истерийский переулок слыл неблагонадежным, хотя истерик там не устраивали. Просто когда-то в том месте был первый в Москве кофейный дом, где местные греки обсуждали дела, пили, закусывали и курили табак. Эти сборища, евстиатории, русские и переиначили в «истерию».

Один москвич вспоминал, что, будучи учеником Коммерческого училища, терпел немало издевательств от товарищей и сокурсников, потому что семья его поселилась в Девкином переулке. Хоть и назван он был по фамилии крестьянина Девкина, в народе это слово означало «не вполне хорошее девичье состояние».

Проживание по некоторым адресам, по мнению особо мнительных граждан, грозило не только злыми шутками, но и более серьезными проблемами. Поселишься, к примеру, в Кривом переулке, и пойдет все наперекосяк, изберешь Трубный — вылетишь в трубу, на Пустой улице остановишься — карманы будет ветром продувать. А вот обоснуешься в Монетном, а еще лучше Денежном, так и пребудет с тобой достаток. И если случайно среди прежних жильцов там окажется счастливчик, выигравший в лотерею или неожиданно получивший наследство, то квартира точно принесет успех и финансовое благополучие.

Стоит ли упрекать прежних жителей Москвы в излишней наивности? Современники замечали, что иные горожане в период квартирных поисков более походили на безумцев, нежели на трезвомыслящих граждан. Многие худели, страдали сердцем и катарами и вообще всеми болячками сразу. Сатирики их «утешали»:

Несчастные люди! Поверьте,



Не здесь вам квартиру обресть...



Ах, только, клянусь, на кладбище



Квартиры удобные есть...

Иной измученный москвич в это верил и уже не боялся селиться и в Кладбищенских переулках.