Квартира «без заразных начал». Рекомендации гигиенистов старой Москвы

В начале прошлого века многие москвичи при выборе квартиры руководствовались всего лишь одним — ценой, но гигиенисты предупреждали: думать надо не только о своем кармане, но и о здоровье. И к их советам стоило прислушаться.

Если бы москвичи искали квартиры, соответствующие всем действующим тогда санитарно-гигиеническим нормам, они никогда не нашли бы себе подходящего пристанища. И все же кое-какие сведения они брали на вооружение.

В первую очередь гигиенисты советовали внимательно осмотреть дом и выяснить, какие объекты находятся рядом. Понятное дело, оценить качество постройки умел не каждый, но обыватель мог оценить, в каком окружении находится выбранный дом — нет ли поблизости больниц, фабрик, заводов, свалок, строек, постоялых дворов (с известным «ароматом»). Кроме того, горожанам рекомендовалось на глаз определить, не превышает ли высота здания ширину улицы.

Но если москвичу все же предстояло поселиться в «высотке», постройке в шесть — девять этажей, то предпочтение отдавали верхним этажам, наиболее удаленным от уличного шума и избавленным от соседей сверху. Кроме того, последние этажи были менее подвержены влиянию «почвенной сырости и почвенных миазмов». Специалисты отмечали: «И хотя воздух, содержащий как эти миазмы, так и массу вредной органической пыли, достигает верхних этажей, но не следует упускать из виду, что, проходя через стены, полы и потолки средних этажей, он при этом значительно фильтруется последними». При всей привлекательности верхних этажей все же имелся тут существенный недостаток. Добраться до квартиры зачастую можно было только пешком (лифты или не работали, или домовладельцы серьезно ограничивали жильцов в частоте их использования), а потому «субъекты, страдающие пороком сердца» должны были остерегаться такой высоты. Для тех же, кто собирался сбросить лишний вес, подъем по лестнице превращался в замечательную гимнастику.

Кстати говоря, трудно представить, что некий взмокший от поисков москвич, осматривающий очередную квартиру, смотрел бы себе под ноги и внимательно считал бы ступеньки, тем не менее этот показатель качества жилья был немаловажным! Оптимальным количеством считалось 13 ступеней на пролет, далее полагалась площадка для отдыха. Нечетным это число было потому, что наверху при подъеме и внизу при спуске нужно было переменить ногу. Во многих домах это требование нарушалось, и лестничный марш мог заключать в себе до 21 ступеньки. Кстати, высота и ширина их тоже регулировались: не выше 18 см и не уже 36 см.

В квартире первым делом стоило осмотреть стены на предмет сырости помещения. Согласно строительным правилам штукатурить новостройку и облицовывать фасады полагалось через год после окончания строительства. Но и это требование повсеместно нарушалось, а потому в помещениях росла плесень, воздух был затхлым, а обои предательски отваливались от стен. Ушлые домохозяева старались всячески скрыть эти недостатки, закрывая шкафами и картинами пораженные стены, окуривая комнаты благовониями и показывая сухую соль, которая на самом деле была заблаговременно приготовлена к визиту будущих жильцов. В общем, потенциальные квартиранты не должны были стесняться, им рекомендовалось заглянуть в каждый уголок, а если хозяин артачился — нужно было бежать от такого продавца подальше. Приглядываясь к комнаткам, имело смысл осмотреть все то деревянное, что попадалось на глаза. Ведь даже в новых зданиях половые доски, балки, обшивки стен, рамы и прочее теряли прочность и упругость, коробились, трескались, крошились. Это говорило о поражении их особенным «домашним грибом». Его называли также «домовой губкой» и «грибом-жителем». Соседство с ним было крайне опасным для здоровья. А появлялся он потому, что доски, которые использовали при строительстве, были загрязнены органическими отбросами, а точнее экскрементами рабочих. Зачастую строители жили прямо на стройке, обосновавшись в какой-нибудь комнате. Ее «обустраивали» примитивными лавками, столами и лежаками. В этом помещении и ели, и спали, и справляли нужду!

Тем временем ответственные домовладельцы использовали от сырости и для обеззараживания стен новинку — «асфальтовую бумагу», а «рачительные» хозяева экономили — и покупали дешевые обои и краску, содержащие ядовитые вещества. На глаз определить их наличие не представлялось возможным. Зато можно было выбрать цвет стен во благо разумной бережливости. Хотя современникам слабо верилось в то, что какой-нибудь чудак отказался бы от квартиры из-за неподходящих обоев! Тем не менее с хозяином всегда можно было договориться о небольшом ремонте, который, впрочем, в съемных квартирах затевали лишь особо смелые или состоятельные москвичи. А все потому, что любое улучшение воспринималось домовладельцем как благо, за которое стоило надбавить за квартиру. Гигиенисты же неустанно повторяли: «В комнатах с темными обоями большая часть света пропадает, не принося пользы». Это могло быть выгодно только хозяину, который состоял в сговоре с торговцем осветительными принадлежностями. Всем остальным стоило помнить, что, к примеру, в комнате, обитой черным сукном, пришлось бы зажечь 100 свечей, а в комнате с деревянной неокрашенной обшивкой — 50. Кроме того, исследования тех лет убеждали, что вредные микробы скорее погибали там, где светло, да и вообще обильное освещение оказывало благоприятное влияние на нервную систему человека.

Обои, кстати, полагалось время от времени мыть, чтобы уничтожить «скопления заразных начал». Для этого отлично подходил мякиш ситного хлеба, «собирающий все нечистоты, пыль, копоть». Ну и конечно, квартиры следовало проветривать. При наличии современной (сообразно тому времени) вентиляции это было необязательно, но во многих домах она отсутствовала, и воздух освежали по старинке — посредством форточки. Гигиенисты за это обывателей ругали, напоминая о нежелательности проветривания в холодную или ночную пору. Забавно, но летом многие москвичи отказывались открывать окна. На эту пору приходился самый разгар строительного сезона, потому шум, пыль, неприятный запах вкупе со зловонием от многочисленных дворовых мусорных и выгребных ям делали жизнь в городе невыносимой. Ну а дома воздух можно было освежать химическим способом. Для этого толченый мел поливали уксусом до тех пор, пока он не начинал шипеть. Смеси давали отстояться, сцеживали жидкость и просушивали оставшийся порошок. Потом его помещали в глиняный сосуд и поверх наливали купоросное масло. В результате химической реакции отделялись белые пары, очищавшие воздух и наполнявшие его приятным ароматом. А от табачного дыма избавлялись так: подвешивали под потолком смоченную в воде губку.

Увлажнение воздуха в сухом помещении тоже считалось очень важным гигиеническим мероприятием. Жильцам предлагалось воспользоваться следующим хитрым методом. На стене, ближе к потолку, крепили полку — сюда помещали глубокую тарелку. А на пол ставили широкую миску с водой. Затем один конец большого полотенца опускали в миску, другой — в тарелку, придавив его кирпичом, утюгом или гирей. «Силою волосности» вода поднималась вверх по материи и, испаряясь, увлажняла воздух. Ткань высыхала и снова «насасывала» воду. Была у этого способа и простая альтернатива — ставить рядом с отопительными приборами емкости с водой (и сегодня мы поступаем так же!).

За прошедшее время строительство стало более цивилизованным, санитарно-гигиенические нормы ужесточились, к интерьерам предъявляются повышенные требования. И удивительно, что при всем при этом многие проблемы ушедшего времени все еще остаются актуальными.