«Хозяин я или мировой судья?!»

«Какой сосед самый злой?» — пытались выяснить жители старой Москвы, которых жизнь вынуждала сдавать свободные комнаты в аренду посторонним людям. Многие считали неудобными пьющих соседей, но опытные квартиранты советовали прежде интересоваться не привычками, а занятиями будущего жильца.

Соседи, склонные к употреблению спиртного, приносили немало беспокойства. Однажды один такой субъект, увековеченный в юмористическом рассказе, поздно и навеселе возвращался домой. Ему предстояло преодолеть 120 ступенек, чтобы подняться на четвертый этаж, но на 85-й приступочке спичка погасла, человек споткнулся и потерял цилиндр. А пока нашарил его в темноте, забыл, с какого места начал поиски. В квартиру он в итоге попал, хотя и была она какой-то странной. Но герой так устал, что, едва нащупав что-то длинное, мягкое и с подушкой, завалился спать. Проснулся он оттого, что в комнате появился испуганный мальчик, хотя ни у него, ни у соседей детей не было отродясь. Не дожидаясь, пока ребенок поднимет шум, визитер решил убежать из квартиры, в которую он попал по недоразумению. Однако путь ему преградил ревнивый хозяин, которого сильно смутило появление постороннего мужчины...

Кстати говоря, хозяева охотно сдавали лишние метры одиноким дамам, тогда как хозяйки пускать их опасались. Незамужние барышни автоматически приписывались в разряд «гулящих», а потому наблюдать бесчисленных поклонников содержанки ни у кого желания не было. Спокойнее относились к одиноким дамам при занятиях, пусть и весьма подозрительных. Например, оккультных. Всевозможных гадалок, с одной стороны, боялись, с другой — уважали. Те ведь могли посодействовать в житейских делах. Но поскольку любая «магиня», освоившая одно из многочисленных пособий на тему колдовства, считала себя профессионалом, обыватели предпочитали экзаменовать их, прежде чем доверять свои секреты или задавать серьезные вопросы. Один купец подробно расспросил про свою семью, между делом поинтересовавшись, «не издохнет ли щенок, купленный за сто целковых». По картам выходило, что «издохнет». И, поскольку ветеринар говорил то же самое, клиент счел испытание пройденным. А потому перешел к делу: решил он провернуть некую махинацию и объявить себя несостоятельным — выгорит это или нет? И гадалка должна была дать ответ.

Гадалки особых хлопот соседям не доставляли, но вот их клиенты весьма пеклись о собственном инкогнито и о неразглашении вверяемых тайн. Поэтому, ожидая назначенного времени, страждущие аудиенции избегли бесед с прислугой, которая могла сболтнуть лишнего или лишнее же выудить из посетителя. А вот извозчикам обычно доверяли больше — подробности их не интересовали, зато они охотно делали рекламу. Ведь кого только они не возили по «ентому адресу», даже крупных чиновников. Кстати, многие клиенты предпочитали гадалок, принимающих в отдельных квартирах, — в этом случае лишних глаз и ушей было меньше. А шансов спрятаться (если вдруг сюда же неожиданно заявлялся какой-нибудь знакомый) — больше.

Присутствие в квартире других жильцов не смущало пациентов, которых на дому принимали врачи. Если это только были не акушерки и не специалисты по «секретным болезням». А вот соседи порой очень брезговали живой очередью, в которой могли оказаться заразные больные. Да и кому приятно было слушать нечеловеческие вопли из кабинета, например, дантиста?! Кроме того, крики беспокоили и саму очередь, отстояв в которой такое можно было услышать! Заметит, к примеру, один всезнающий пациент, что искусственные зубы делают из лошадиных костей. Другие сначала возмущаются, а потом уныло соглашаются: да-да, ведь сколько раз замечали за собой тягу «на морковку или крупу навалиться».

Еще некоторым жильцам было неприятно соседство со «страшилищем» (скелетом) и моделями органов, присутствующих иногда (наряду с медицинскими книгами) как непременные принадлежности в приемной. Но с такими предметами было солиднее, больше напоминало клинику, да и действовало на пациентов устрашающе. Многие, вспомнив эту «шкилетную смерть», потом даже рюмку подносить ко рту опасались, хотя никакие запреты не могли отвадить от этой привычки.

Кстати говоря, врачи предпочитали селиться не выше третьего этажа, ведь многие пациенты ругались, что платят за визит целых пять рублей, а вынуждены «подниматься на Казбек». Они ворчали: «Так и помереть недолго». Хотя доктора уверяли, что худшее, что может случиться, — одышка. И вообще, это хорошее начало диагностики. Обыватели шутили, что многие родственники нарочно выбирали врачебный кабинет, расположенный повыше, чтобы проверить на прочность своего близкого. Если тот запыхался, вероятно, жить ему осталось мало. И начинали вереницей ходить к доктору, выспрашивая про болезного и его предсмертные пожелания, а то и вовсе просили подействовать на родственника, чтобы тот правильно распорядился имуществом и грамотно составил завещание. Если доктор был несговорчив, пытались подкупить соседей, чтобы те подслушали разговор пациента и врача.

Еще одним сомнительным соседом мог стать музыкант, ежедневно терзавший всех своими экзерсисами. Много шума было и от учителя танцев. А вот соседство с литератором, напротив, обещало, казалось бы, тишину. Как бы не так! Жили писатели по особому графику. Вставали в полдень и все никак не могли сосредоточиться, потому что их отвлекали от мыслей, которые никак не складывались в текст. Так и маялись они до полуночи, пока не приходило вдохновение. Хорошо, если писали эти литературные работники рукой, а если набирали текст на печатной машинке?.. Или поэты — существа вроде бы безобидные... если только не были декадентами. Тогда они декламировали странные стихи в странной манере. И принимали у себя не менее странных гостей. Вся компания производила впечатление умалишенных и пугала соседей.

Ситуации, когда все жильцы одной квартиры могли ужиться между собой, случались нередко. Но чаще всего хозяину приходилось «с утра до ночи мирового судью разыгрывать». Однако не от хорошей жизни москвичам приходилось тесниться, зато они познавали правила общежития и учились находить общий язык с соседями. Навыки, прямо скажем, весьма полезные во все вре­мена.

Рисунки Е. Васильевой