Нарушение привычного ритма

Мы часто говорим, что Москва — город с бешеным ритмом. Жители мегаполиса живут в своем временном измерении, отличном от измерения провинциального города или небольшой деревушки. Мы спешим, торопимся, стараемся вместить в сутки необъятное, жалуемся на нехватку времени, но скучаем по этому ритму, окажись мы в ином месте.

Город также имеет свой ритм и в архитектуре. Его пульсация улавливается архитекторами и отпечатывается в облике улиц и площадей. Современные города — это прежде всего место работы и жизни миллионов, причем упор делается на работу, она главенствует в ритме любого мегаполиса. Именно поэтому наш город — это офисы и жилые дома, чаще всего унифицированные и какие-то однообразные.

Офисная безликость нарушается лишь креативными пространствами, подстроенными под нужды офиса. Эта пауза в однородности бизнес-пространства всегда является неким нарушением ритма. Именно такое нарушение общегородского ритма, например, чувствуется в районе Даниловской мануфактуры. Но таких пауз в нашем городе крайне мало. Будем надеяться, что это временная нехватка.

Жилая недвижимость призвана решать квартирный вопрос. Москве повезло: она богатый город, поэтому в однообразном ритме эконома и комфорта на окраинах в центральных районах есть интересные объекты премиального сегмента, хотя большинство из них все равно подстраиваются друг под друга.

Но как бы город ни работал и ни предоставлял собственный угол для ночлега, в его архитектурном ритме всегда есть креативные паузы. Например, театры. Театр — это территория магии, искусства, перевоплощения, это иная энергетика, отличная от того, что происходит за его стенами. Именно поэтому театральная архитектура всегда выделяется из окружения. Да, театр — знаковый объект города, сложный с точки зрения как внешней, так и внутренней организации пространства, но это еще и глоток свежего воздуха в монотонном облике города.

Так, Николай Переслегин, архитектор, партнер бюро Kleinewelt Architekten, считает: «Такие общественные здания, как театры, библиотеки, концертные залы, вокзалы, всегда были и остаются самыми интересными по своей эстетике постройками, в них проявляются яркие архитектурные высказывания. Если рассматривать мировые города и столицы, то как раз театральная архитектура всегда играла важную роль в городской среде в целом. Думаю, к театральной архитектуре можно отнести новое здание филармонии, которое построено сейчас в Гамбурге или, например, оперный театр в Копенгагене. Такие здания всегда являют собой смысловую доминанту, квинтэссенцию смыслов, их создают в значимых местах, и они образуют вокруг себя важное градообразующее пространство. Хорошие города формируются не только линейной застройкой, жилыми или деловыми кварталами, в городской среде должны быть паузы, которые определяются совершенно особенными, уникальными зданиями, их не должно быть много, но они должны быть наделены яркой смысловой ролью мегаполиса. Театры — это маяки, формирующие образ города».

Узнать подробнее об этих городских маяках, а также об истории их появления, архитектуры, причем не только внешней, но и сценической, можно на выставке «Мир — театр. Архитектура и сценография в России» в главном здании Государственного музея архитектуры имени Щусева, которая проходит с 22 декабря.

Любой театр — дорогое удовольствие, и уж если строить знаковый объект, то денег жалеть не следует. И так было всегда. Александр Королев, архитектор, руководитель собственной мастерской, вспоминает про новаторские архитектурные замыслы при строительстве ряда знаковых театров Москвы: «В свое время уникальную концепцию пытались воплотить в Театре Российской армии, чья форма пятиконечной звезды предполагала не только эстетическое, но и функциональное наполнение — эксплуатируемая кровля для прогулок. Однако не всему было суждено сбыться. Из актуальных примеров можно назвать 'Электротеатр Станиславского' на Тверской, который не столько отличается интересными фасадами, сколько внутренней функциональной схемой движения сцены. В остальном театральная архитектура в России отдает предпочтение классицизму, ставя модерн в пример неудобных решений, мало ассоциирующихся с театральной функцией. При этом недавно в Гамбурге состоялось открытие филармонии на Эльбе — архбюро Herzog & de Meuron совершили почти невозможное: не только осуществили проект реконструкции бывшего промышленного здания, но и создали из него настоящий шедевр, который навсегда войдет в примеры значимых архитектурных объектов мира».

Наш город богат на театры, но все это заслуга по большей части прошлых лет. Строительство театров в столице, да и в стране в целом, пока сильно отстает от мировых примеров. Зато постепенно появляются свои креативные пространства, которые зачастую используются как театральные площадки. Например, московский театр «ЖИВ» выступает в бывшей промзоне, а ныне Центре городской культуры «Правда». Да, когда-то здесь был одноименный издательский дом. Бывшая промка не стала классическим дворцом, она даже не стала примером урбанистического новшества, но она переродилась и зажила иной жизнью, отличной от той, что идет за ее стенами.

Вы скажете, что бывший завод никак не подходит театру? Но ведь время не стоит на месте, театр так же. Кроме того, театр — это коллектив творческих людей, которые любое пространство заставят играть по своим правилам. Именно это и подтверждает и художественный руководитель театра «ЖИВ» Максим Разуваев: «Урбанистическое пространство дает колоссальные возможности для театра, который считает себя современным. Его лаконичность и сформулированность уже являет некий образ, от которого можно отталкиваться. Проблема в том, чтобы не пойти на поводу у этого образа, а оттолкнувшись, создать свое. Так, например, театр „ЖИВ“ располагается в бывшей типографии, но никому из публики даже в голову не приходит посторонней бытовой мысли — пространство взято на вооружение и решено так, будто английские, немецкие, французские и русские классики писали именно для него». Если есть сомнения, то всегда можно прийти на спектакль и проверить свои ощущения.

Современные городские паузы могут быть весьма необычны, но не стоит думать, что новые формы ищем только мы. Проходящая выставка убедительно показывает, что новые формы искали и в начале XX века, особенно при советской власти. Ведь именно тогда стали появляться народные дома, клубы, электротеатры, театры-рестораны и т. п.

Заброшенные промзоны обретают второе дыхание не только в Москве. Это общемировая тенденция, причем не новая. Например, в 1973 (!) году в Британии образовался публичный театр Live Theatre, который тогда не имел сцены и выступал на различных площадках, в том числе и просто на улице. Но спустя время театр обосновался в бывшем промышленном здании в Ньюкасле и стал работать как некая сборная площадка, где не только ставились спектакли, но и проходили различные выставки и лекции. Успешность проекта доказало время: театр до сих пор работает. Однако за рубежом такие креативные мастерские поддерживаются государством. Данный театр существует за счет дохода от билетов лишь на 30 %, четверть его расходов финансируется государством, а остальное зарабатывается в кафе и пабе, которые актеры организовали поблизости в этом же промышленном здании.

Подобный пример театральных пауз в нестандартных объектах есть и в других странах. И происходит это потому, что в современном ритме горожанам нужна передышка, и количество таких пространств будет расти как ответ на наш с вами запрос.